В адвокатуре нет отношений власти и подчинения, но есть отношения разделения компетенций
Евгений Семеняко - президент Федеральной палаты адвокатов с 2003 по 2014 г., сейчас – первый вице-президент ФПА РФ, президент АП Санкт-Петербурга, дал интервью в формате видео для "Адвокатской газеты". В беседе с адвокатом Дмитрием Тарабориным, который является автором и ведущим проекта, Евгений Васильевич рассуждает о роли Федеральной палаты адвокатов, исключительном праве корпорации на допуск к профессии, а также комментирует последние громкие новости, привлекшие внимание сообщества.
Официальные цитаты из видео доступны по ссылке на источнике. А мы прослушали часовой материал и выделили из него конспектом те моменты, которые показались нам особенно интересными. Интервью очень острое и откровенное. За дословным цитированием лучше обратиться к оригиналу.
Адвокатская вертикаль.
Адвокатура по концепции ни вертикальная, ни горизонтальная структура. Она объединяет сообщество по регионам в палаты на условиях обязательного членства, а ФПА объединяет уже региональные палаты. То есть – адвокаты имеют к ней отношение опосредованно. Но не это главное, хотя существенно. Вертикаль там, где есть власть и подчинение. В адвокатуре нет власти и подчинения, есть отношения разделения компетенций. Создание такой структуры заняло только года четыре. А начинали мы абсолютно с нуля.
ФПА имеет полномочия по координации деятельности региональных палат. Но наполнения эта норма не имеет и звучит скорее, как декларация. Сегодня мы это очень четко ощущаем.
О предложениях Минюста в части защиты прав адвоката.
Наш статус, отличающийся от гражданского, позволяет выносить наши внутрикорпоративные отношения за рамки Конституции. Статус адвоката и трудовые отношения. Совместимы ли они?
Атмосфера в обществе во многом определяется состоянием судебной власти.
Одиозный случай в Петербурге: адвокат, согласившийся сыграть в оперативной комбинации, обвешался приборами и все записал; а человек, милицейский генерал, рассказал адвокату то, что никому бы не рассказал – все это перевели в статус доказательств и человек получил приговор.
Этот человек был нами лишен статуса адвоката, но суд отменил наше решение. Вопрос был поставлен судом так: кто в нем взял верх – адвокат или гражданин?! И городской суд подтвердил потом позицию районного суда.
Отказ адвокату в статусе – это отказ сообщества в доверии. К примеру, Трунов обвинял всех в коррупции. Но об этом говорят: он высказывал это не как адвокат, а как общественный деятель. Это что, способ оплевывать всех и оставаться дальше в корпорации?
Я в профессии с 1971 года и такого пренебрежения основами со стороны тех, кто ее получил в сегодняшних облегченных условиях, не видел.
Внутри сообщества, на наших мероприятиях, конференциях и собраниях, все должно быть доступно критике. Но когда адвокаты говорят о коррупции или злоупотреблениях, они превращаются в «дурных прокуроров» у которых, и презумпция невиновности забывается и необходимость доказательств…
Карина Акоповна говорит: «мы с этим письмом 32-х не на те последствия рассчитывали; там пошли обыски и вызовы на допросы, но с другой стороны – там же коррупция, злоупотребления». То есть, Карина Акоповна, правозащитник, считает, что она и ее коллеги, до каких бы то ни было доказательств, могут представить палату Башкирии жутким и страшным примером именно коррупции. Адвокаты, прибегающие к таким приемам, этого что – не осознают? Осознают. Но они не верят в реальную независимость адвокатуры как института. И обращение с письмом не в органы самоуправления, а в прокуратуру – это скорее абсолютная форма пиара, который камуфлируется под заботу о чистоте адвокатских рядов.
Личная порядочность никоим образом не является гарантией от профессиональных ошибок.
Прокуратура не оставляет в принципе никакого надзора за адвокатурой. Если ты честный человек – тебя всегда обыскать можно, говорил Жванецкий. Вот так и сейчас. У нас, в адвокатуре, при наличии некоего процента подписей, можно избавиться и от президента палаты, и от членов Совета, можно провести перевыборы. Но это же надо себя обнаружить, выступить, сказать слова. А у нас у многих стремление анонимочкой тиснуть… Я когда был президентом палаты – у меня ящик ломился от анонимок. Но тебя что – расстреляют, если ты публично выступишь с соответствующими доказательствами? Это все неверие в то, что институты сработают.
О попытках создания «параллельной адвокатуры».
Д.Т.: Сначала был непонятный заход ассоциации юристов, сейчас поступает информация о том, что некий предприимчивый коллега рассылает президентам палат письма с предложением покинуть имеющуюся структуру и влиться в создаваемую им. Причем, не каком основании создаваемую – непонятно. Что это за процессы? Откуда они берутся, зачем они?
Е.С: Вот эти попытки… Для одних они – просто шантаж. Для других очередная глупость. Я убежден, что в нашей стране, при всех глупостях чиновников и непониманиях, есть и немалое количество людей, понимающих – уничтожение правовой системы для основания является угрозой не только для адвокатов или судов. Правовая система устроена так, что один выдернутый кирпич заставляет всю ее шататься.
Я был бы очень благодарен «новодельцу», объявляющему о создании «новой адвокатуры», если бы все они ушли в свою новую структуру. Но ведь есть те, кто думают, что вот это возможно. Что возможно написать манифест «прогрессивного крыла», собраться и написать новый закон об адвокатуре. Если бы это говорил человек со средним образованием – я бы простил. Но это говорят не «общественные трибуны», а взрослые люди.
Оплата труда адвокатов по назначению.
Вопрос этот важнейший. Проблема, на первый взгляд, локальная. Но касается она количества наших коллег очень значительного. И для того, чтобы она решилась, не зависла и не была чиновниками «задвинута в долгий ящик» Юрий Сергеевич (Пилипенко) употребил все. И вопрос был решен.
Возвращаясь к защите профессиональных прав, это и есть защита профессиональных прав. Которая может и должна быть решена на уровне ФПА. Кому-то это не нравится, кто-то может мечтает о чем-то… Может кто-то пытается подкинуть «негатива», чтобы в следующие выборы своего кого-то «протолкнуть».
Я надеюсь, что сообщество наше в массе своей разумное, люди адекватные. Нужно менять ситуацию в том плане, чтобы абсолютное большинство адекватных людей перестало молчать. Нельзя делать вид, что мы не видим той оголтелости, которая переходит уже иногда грани цензурного.
Актуальные задачи
Д.Т.: За все время существования ФПА не были решены две основные проблемы – проблема «карманных адвокатов» и отношения к адвокатам со стороны судейского сообщества. И это состояние дел используется группой наших коллег для побуждения наших коллег для общения с судебной системой через забастовки, стачки, митинги. Что на ваш взгляд мы, как корпорация, можем этому противопоставить?
Е.С.: Вопрос «карманных адвокатов», по моему мнению, простой. Сделаны шаги, чтобы сам этот унизительный для коллег термин, исчез. В Петербурге мы электронной системой распределяем дела по назначению и есть жесткий контроль, чтобы не было от него уклонения. Если установленный порядок нарушается, то наличествует внятная дисциплинарная практика, демонстрирующая все возможные последствия.
А вот состязательности в суде у нас в очередной раз, на мой взгляд, не получилось. И не получится пока не сменится тот обвинительный уклон, который существовал и все годы Советской власти. Суд не стал органом «рассуда», не стал третьей властью. По сути, мы имеем дело с массовым нарушением Конституции и массовым нарушением прав граждан на правосудие. Системным нарушением. Судебная власть стала органом борьбы с преступностью, абсолютно подчиненном силовым ведомствам.
Когда мы говорим о том, что фигура адвоката не имеет той роли, той значимости… А как она может его иметь, если задача судьи в процессе не столько рассмотрение объективно материала, а ему обозначены те решения, которые он должен принять? Адвокат оказывается фигурой скорее трагической, чем смешной. По известному делу, прокуратура сначала просит шесть лет, а завтра – приносит ходатайство об изменении меры пресечения на подписку о невыезде, то адвокат не может не превратиться в такой системе в бирюльку, в виньетку…
Я пять лет был судьей, с 1978 по 83 год. Я пришел туда из адвокатов. Было страстное желание действовать по закону. Но когда я прошел карантин в течение двух месяцев, то понял: это мое страстное желание является никому не нужным.
Не надо забывать, что наша палата (ФПА) существует с 2003 года. Важно сейчас нашу повестку предлагать профессиональным группам, обществу, юридической науке. От «просто обсуждения» важно переходить к формулированию и формированию позиции: что нужно, чтобы эта ситуация, которая никого не устраивает, начала меняться? Мы – юристы, наш способ влияния на ситуацию должен быть как можно ближе к юридической составляющей.
Комментарий об истории заключения договора аренды помещений, где сейчас располагается ФПА.
Я благодарен Юрия Сергеевичу за то, что он принял на собственную персону ту дискуссию, которая должна была быть адресована мне... Те, кто сейчас пытаются ее раздувать до уровня Минюста и прокуратуры – поступают по меньшей мере нечистоплотно. Потому как Совет в свое время трижды решение по этому вопросу принимал. Спекуляции и демагогия в угоду своим эгоистическим интересам. Для них много чести, но это словно обвинять Рокоссовского и Конева в том, что они вместо того, чтобы в 1941 году взять Берлин, дотянули аж до 1945-го.